ГЛАВА ПЯТЬ: ДОМ
Город
До
___________________________________________________________________________________________________________________
Я женатый человек. У меня дерьмовая работа, дерьмовая машина и самая красивая жена. Она до сих пор краснеет, когда я называю её своей женой, даже, несмотря на то, что это так. Она жена и она моя.
Наша квартира в шаговой доступности от центра города. Она маленькая, даже для двоих, но это всё, что сейчас мы можем себе позволить. Я морщусь каждый раз, когда плачу за аренду. Это единственный жилой дом в окрýге.
Остальная улица застроена домами двадцатых, тридцатых, сороковых годов. Большинство из них были перестроены заново и теперь сверкают безупречной чистотой. Когда-то это были летние коттеджи для людей, живущих в большом городе, а теперь это семейные дома по баснословной цене в одном из самых завидных районов. Если бы не работа Беллы, мы бы переехали куда-нибудь в более дешёвое жильё. Куда-нибудь, где мы смогли бы купить дом.
У нашей спальни общая стена с соседской квартирой. Там живет пожилая пара, и Белла клянётся, что они слышат, как мы занимаемся сексом. Этот мужчина и его жена всегда смотрят на меня как на вора. Мне плевать, что они могут услышать.
По воскресеньям мы ходим завтракать в маленькую забегаловку +на границе центра города, где принимают только наличные. Я беру омлет, Белла заказывает яйца Бенедикт, и мы съедаем всё до последней крошки. Каждое воскресенье.
С набитыми животами дорога домой вдвое длиннее. Я прижимаю её к себе, даже, несмотря на то, что летнее солнце слишком горячее, когда мы идём кожа к коже.
Я никогда не знал, что быть женатым – это так. Идти домой в воскресенье в лучах солнечного света и не хотеть ничего больше.
Она наклоняется ко мне, и я думаю, что за исключением того, когда она голая, это моя любимая вещь. Факт, что мы можем просто идти и молчать.
Летом здесь почти всё коричневое. Сухое, мёртвое и коричневое. В каком-то смысле это прямо как провинция, за исключением скорости, шума и ресторанов с сомнительной пищей.
Мы сворачиваем на нашу улицу, на которой нет тротуаров. Моя рука свисает с её плеча, Белла на ходу играет с моими пальцами. И если бы она позволила мне раздеть её прямо сейчас, я бы раздел. Прямо здесь, на улице.
Она останавливается, чтобы сорвать ярко-оранжевый мак. Цветы растут здесь повсюду, на каждой поверхности, буйно разрастаясь даже летом, когда почти всё засыхает.
Она вертит его в пальцах до тех пор, пока я не забираю его у неё и не засовываю ей за ухо.
Её руки проскальзывают в мои задние карманы, когда она встает на цыпочки, и в такие моменты, с цветком, засунутым за её ухо, кажется невозможным, что она вся моя.
- Надо бы съездить сегодня на пляж, - говорит она мне в губы.
Мне не нравится песок, соленая вода и незнакомцы, похотливо рассматривающие мою жену.
- Уже почти полдень. Пока мы соберемся и доедем, день кончится. – Я целую нежнейшую кожу у неё на шее. Она пахнет воскресеньем. – Давай просто пойдём домой.
Она смеётся мне в грудь, и я не могу поверить, что она вышла за меня.
Она больше не заводит разговор о пляже. Она знает, что я поеду, если она продолжит говорить об этом.
Мы идем по шуршащему гравию. Она тыкает меня локтем в рёбра; я хватаю её за талию. Она спрашивает у меня про любимый день, и я рассказываю ей про тот день рождения, когда самая красивая девушка поцеловала меня, а потом сбежала через изгородь.
- Теперь ты моя навсегда, и я могу целовать тебя, когда хочу.
Она вырывается из моих рук, глазами призывая следовать за ней. С лукавой улыбкой пятясь назад, она знает, что я последую.
Она чуть не спотыкается об табличку «День открытых дверей»*. Её глаза следуют за стрелкой по длинной подъездной дорожке, и я всё понимаю по её позе даже раньше, чем она говорит. Вдалеке от улицы стоит дом, и его едва видно с того места, где мы стоим. Она хочет войти в него, и мы войдем. Потому что когда дело касается Беллы, я, блять, лишаюсь силы воли.
Она ведёт меня по подъездной дорожке. Она по обеим сторонам засажена разросшимся плющом. Я могу лишь представить себе грызунов, которые здесь живут.
Шпалера, посеревшая от времени, увитая густыми коричневыми вьющимися стеблями, служит входом в дом. Я не уверен, живы ли стебли. Сам дом коричневый и унылый - лето. Краска нанесена толстым слоем и в нескольких местах отходит. Заметные трещины в стене дома ведут к входной двери.
Но Белла ничего этого не видит. Она видит лишь табличку «Продается» и открывающиеся перспективы. Вот за что я её люблю. За этот огонь в глазах, когда она чего-то хочет.
- Обшивка не должна быть вровень с землей, как здесь. – Я невольно говорю это вслух. – Здесь, наверное, кишат термиты.
Она игнорирует меня и тянет за руку. Мы входим в дверь раньше, чем я успеваю раскритиковать ещё что-нибудь.
Риэлтора нигде не видно. Дом совершенно пуст. В нём пахнет заплесневелым освежителем воздуха. Все стены свежевыкрашенные в цвет белой кости.
Мы идём из комнаты в комнату, и я практически ощущаю восторг, который излучает кожа Беллы каждый раз, когда она прикасается ко мне.
Кухня почти полностью оригинальная, желтая плитка с чёрной отделкой, в некоторых местах цвет совершенно стёрся. Белла стоит у огромной, в фермерском стиле, раковины, выглядывая в окно, выходящее на переднюю дорожку. Там не на что смотреть, но она улыбается так, словно это всё, чего она когда-либо хотела.
Ковёр, покрывающий лестницу, истёрт донельзя. И он пахнет стариками. Белла исчезает наверху, пока я осматриваю обои, свисающие со стен в столовой. Я задаюсь вопросом: кто здесь умер.
Блондинка с явно силиконовой грудью входит через дверь, ведущую на задний двор.
- Дайте мне знать, если у вас есть какие-либо вопросы. Не стесняйтесь, осматривайте всё. Цена хорошая, - говорит она с безумнейшей улыбкой. Ей следовало бы тренироваться перед зеркалом. Она выглядит как дура.
Рядом со мной возникает Белла и нетерпеливо спрашивает у риэлтора:
- Многие интересовались?
- Сегодня посещаемость невелика, но я уверена, что дом будет быстро продан. Как и всё в этом районе. – Но даже Белла распознает ложь. Она прямо читается по её глазам. Всё в этом районе как с картинки в журнале по архитектуре и дизайну интерьеров. Это такие дома, что покупают местные. Люди, которые здесь живут, не желают чинить сломанные вещи.
- Пойдем, посмотришь наверху. – Белла улыбается мне. Но, может, я не хочу видеть, что там наверху. Белла тянет меня за пальцы, её серьезные глаза ищут мои. Её лицо совсем чуть-чуть опускается, и, похоже, моё сердце готово остановиться от осознания, что виной тому я.
- Показывай.
Она сияет и тянет меня за руку. Ступеньки скрипят, перила шатаются. Этот дом – денежная яма.
Она практически шатается, когда ведёт меня в спальню налево от лестницы. Здесь полы старые, деревянные, без грязных ковров, что расстелены по всему остальному дому.
Сквозь крону старого дуба, растущего у передней дорожки, пробиваются пятна света. Я могу понять, почему ей это нравится.
- Ну разве это не романтично? – Она практически умоляет меня согласиться. Я пытаюсь увидеть то, что видит она, но не уверен, могу ли я вообще увидеть мир её глазами.
Она держит руки под подбородком, как делала всегда, когда мы были юными и глупыми.
- Ты должен увидеть ванную.- Она смеётся, ведя меня в маленькую ванную в углу комнаты.
Я осматриваю это маленькое помещение, гадая, что делает его таким особенным. Все шкафчики выкрашены в бледно-жёлтый цвет, и краска нанесена так густо, что они почти кажутся мягкими.
Ванна старая и не слишком чистая. Кажется, она подлинная. Пол выложен мелкой белой плиткой с самым грязным раствором, что я когда-либо видел.
Белла стоит перед унитазом, выжидающе глядя на шкафчик на стене.
- Что?
- Открой его! – пищит она. И обычно это то, что я люблю в ней. За исключением того, что я чувствую, что близок к тому, чтобы разочаровать её. Словно сейчас я покажу, что не могу дать ей всё, что она когда-либо хотела. Мы не можем позволить себе дом. Даже этот дом.
Я смотрю на маленький шкафчик, гадая, что там может быть такого, что приводит её в полный восторг.
Я открываю дверцу слишком быстро, и что-то выпадает. Я подпрыгиваю, и она смеётся до тех пор, пока я тоже не начинаю смеяться. Это гладильная доска. Маленькая гладильная доска, которая по ширине умещается в стену, и мне хочется дать ей это. Мне хочется дать ей дом со старой гладильной доской, которая убирается в шкафчик.
Меня совершенно застают врасплох такие моменты, когда я чувствую, что люблю её сильнее, чем любил вчера. Люблю её так сильно, что не хочу отказывать ей ни в чем.
Я сплетаю наши пальцы. Она тянется ко мне, притягивает моё лицо к своему, шепчет мне в губы свои надежды и мечты.
- Разве ты не видишь, как мы здесь стареем?
- В этой ванной?
Она улыбается мне в лицо.
- Нет. Не в этой ванной. – Она ведет меня обратно в комнату, солнечный свет играет на её волосах, когда она прижимает меня к дальней стене, её губы на моей челюсти.
- Вот здесь, - шепчет она.
Глаза закрыты, я пытаюсь это увидеть. Как мы стареем.
Она отстраняется, её губы покидают моё лицо, но прежде чем я успеваю возразить, она снова обнимает меня на середине комнаты.
- И здесь, - говорит она мне в рот. Я позволяю своим рукам блуждать, пока она, улыбаясь, осыпает меня поцелуями и умоляет о том, что я хочу ей дать.
Я задаюсь вопросом: перестану ли я когда-нибудь нуждаться в ней, перестану ли когда-нибудь хотеть раздеть её догола в неподходящих местах.
- Вот где будет стоять наша кровать, - подстрекает она меня. И эти слова – моя погибель. Всё это вынуждает меня прижать её к полу, на том самом месте, где будет стоять наша кровать, мои губы жадно ласкают её губы, мои бедра удерживают её на месте.
Она не возражает, целует меня в ответ так, словно я для неё - то же, что и она для меня.
- Пойдём домой, - молю я её.
- Представь, что бы ты сделал со мной сейчас, если бы это был наш дом.
- Ты играешь нечестно, - со стоном говорю я ей в шею.
- Я знаю. Действует?
- Возможно, - честно говорю я, щурясь под её умоляющим взглядом.
- Не могу дождаться нашей первой ночи в этой спальне, Эдвард.
- Ты меня убиваешь.
- Скажи «да».
- Дай я тебя раздену.
- Скажи «да», и я разрешу тебе делать всё, что захочешь.
- Так это она? Любовь с первого взгляда? – спрашиваю я её. Потому что мне нужно понять.
- Я влюбляюсь раз и навсегда, Эдвард. Тебе следовало бы знать это обо мне.
- Я совершенно уверен, что со мной так и было, Белла. Зато тебе нужны были какие-то подтверждения.
- Насколько я помню, всё было не так. – Она улыбается, качая головой.
- Нет? – Я убираю волосы с её глаз.
- Нет. Я помню парня с сигаретой и с улыбкой. Мне хотелось, чтобы он был со мной всегда.
- Ну, он у тебя есть. Только без сигареты.
- Ну и слава Богу, - говорит она, в последний раз чмокая меня в губы.
- Вставай, идем.
- Идем куда?
- Пойдем, попробуем найти нашего риэлтора.
Она улыбается своей фирменной улыбкой. Я помогаю ей подняться на ноги, мельком осматривая комнату, которую она хочет сделать нашей.
Она останавливается на вершине лестницы, заглядывая в комнату поменьше.
- Она крохотная, но идеально подходит для детской, ты так не думаешь?
Все моё тело застывает.
- Ты же говорила, что не хочешь детей. – Это практически шёпот.
Она смотрит на меня как на сумасшедшего.
- Ну не в школе же!
Я смотрю, как она спускается по лестнице, внезапный страх растекается у меня в животе. Она останавливается на полпути, когда понимает, что я не иду за ней.
- Ты идешь? – Она улыбается, не зная, о чём я сейчас думаю.
Я заставляю себя двигаться. Идти за ней. Молча смотрю на неё, когда она задает последние вопросы риэлтору с большими сиськами. Я делаю вид, что последних двух минут не было. Я не хочу быть отцом. Никогда.
Я беру Беллу за руку, нуждаясь в том, чтобы ощутить прикосновение её кожи к моей. Она ведёт меня к передней дорожке. Сейчас она вся светится. Я не хочу делать или говорить что-либо, что изменит это.
Остановившись на середине подъездной дорожки, она смотрит в синее-пресинее небо. Я продолжаю идти до тех пор, пока наши руки не расходятся на максимальное расстояние.
Она смотрит на меня так, словно любит меня, и гнетущее чувство внутри медленно исчезает.
- Потанцуешь со мной? – спрашивает она. Словно я могу сказать «нет».
Мои ноги не двигаются, когда я держу руки высоко поднятыми. Она выделывает те штуки – кружится, и весь мир кружится вместе с ней.
_____________________
*при сдаче домов в аренду или продаже риэлторы устраивают такие дни для потенциальных арендаторов/покупателей